Возрождение.

[temnye-dni]

Это мои первые воспоминания, будто я первый раз в жизни открыл глаза: было холодно и промозгло. Я открыл глаза и увидел над собой ярко-желтые с необычным вертикальным зрачком глаза.
- Он пробудился слишком рано, Орочимару-сама… - негромкий голос стоящего где-то за мной мужчины показался мне оглушительно громким, будто мои уши никогда раньше не слышали никакого звука и теперь только начинали привыкать.
- Я знаю, Кабуто, знаю… – господи, какой же противный шипящий голос был у этого человека склонившегося надо мной.
- И что же нам делать?
- Я не знаю. Я не ожидал, что он проснется так рано. «Память генов» еще не пробудилось в нем…
- Получается, что он ничего не помнит?
- Вообще ничего. Сейчас он всего лишь пустая оболочка без воспоминаний. Всего лишь тело…
- Значит, нам надо ждать, когда «Память генов» проснется в нем?
- Нет, оставлять его в таком состоянии опасно. Мне нужно рассказать об этом Итачи, а ты усыпи его. «Память генов» проснется быстрее, если оболочка будет в бессознательном состоянии.
- Хорошо, Орочимару-сама, будет сделано.
Пока происходил этот диалог, я просто непонимающе переводил взгляд с одного человека на другого, пытаясь хоть немного понять, что происходит. В голове была пустота, такая давящая, глухая. Слова падали в эту пустоту, отдаваясь громким эхом, бились об стенки черепа.
Когда разговор окончился, я еще находился в некоторой прострации. Я не понимал, где я. Не понимал, что происходит. Не понимал даже, кто я.
Однако когда пепельноволосый мужчина поднес к моей руке шприц с какой-то жидкостью, в мозгу, будто что-то щелкнуло. Я резко осознал, что должен бежать отсюда, бежать как можно дальше.
А дальше тело действовало отдельно от моего сознания. У меня было ощущение, что я наблюдаю за собственными действиями откуда-то со стороны.
Вот я резко отдергиваю руку и тут же со всего размаха бью очкастому в лицо. Он не ожидал этого, поэтому не успел уклониться и отлетел от меня чуть ли не на несколько метров.
Мне повезло: я не был связан. Поэтому тут же вскочил и ломанулся вон из комнаты. За спиной я услышал, как побитый мной мужчина поднимается, опрокидывая мешающие ему вещи, и бежит следом за мной.
Я помню страх и неизвестность, которые, однако, не мешали, а придавали сил, заставляя бежать вперед. Я не знал дороги, но это не помешало мне каким-то чудом выбежать на улицу.
Секундная надежда, что я, наконец, в безопасности, но тут всю округу оглушил яростный вой сигнализации. Было довольно легко догадаться, кто был этому причиной.
Я все еще был в опасности, хотя не понимал почему. Я просто знал, чувствовал, что в этом месте мне оставаться нельзя ни при каких обстоятельствах.
И я снова побежал. Еще быстрее, чем до этого, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от этого чудовищного места, в котором я незнамо как очутился.
Некоторое время я думал, что погони нет, но все мои надежды обломались, когда позади себя я услышал бешенный визг шин и громкие крики.
Меня нагоняли и очень быстро. Я удивился, почему в меня не стреляли, когда мимо меня пронеслась черная машина и, резко притормозив, преградила мне дальнейшее движение.
Минута и я уже полностью окружен стальным кругом машин. Яркий свет светил в глаза, куда бы я не повернулся, уши разрывал страшный гул множества голосов. Что они говорили, я не понимал: то ли язык был мне не знаком, то ли все было в количестве народа, не дававшего мне сконцентрироваться на каком-то отдельном голосе.
Все, что было потом, я помню очень смутно: я помню, как на меня набросились, как я пытался сопротивляться. Я дрался, ощущал мимолетную быстропроходящую боль, будто стальными иголками врезавшуюся в мое тело, что-то кричал.
А потом я понял, что сижу на асфальте, облокотившись на стену. Все тело болело, не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой, однако крови не было. То есть она, конечно, была, но совсем немного. Солоноватая с металлическим привкусом жидкость текла из разбитой губы, и ее приходилось постоянно облизывать, чтобы кровь поскорее остановилась.
Я не знал, что мне делать дальше. Я избежал погони: это было моей целью. Но что делать теперь, когда цель достигнута, когда пропало то, что могло вести вперед?
В сердце не было ничего. Никаких эмоций, никаких чувств, никаких воспоминаний. Только пустота и одиночество. Пусто. Одиноко.
Хотелось плакать, но я не знал как. Хотелось выть, но горло не могло вырвать из глотки ни единого звука. Хотелось биться головой об стену, но тело слишком устало и не повиновалось мне.
Я уже смирился со своей участью, что смерть придет ко мне в этом пустом переулке, весело поигрывая своей косой – великим инструментом старушки. Я уже ждал, когда она, наконец, взмахнет своим ужасным оружием и оборвет мою никчемную и совершенно незнакомую мне самому мою собственную жизнь.
- Парень, с тобой все нормально? – я был удивлен, увидев в переулке мужчину.
Я попытался воспроизвести последнее слово незнакомца, хотя сам и представления не имел, знал ли я этот язык или нет.
- Нормально, - воздух с хрипом вырвался из моих легких, ослабевших от долгого бега.
- Точно? Может, тебе нужна помощь? – продолжал допытываться мужчина, подойдя поближе ко мне.
- Помощь? – с сарказмом произнес я, хотя на тот момент я и не знал что это еще такое.
- Ну, да, - незнакомец был совершенно серьезен. Сколько я не пытался, я не смог найти в его действиях и капли издевательства. Лишь искреннее желание помочь. – Как же я могу оставить парня одного на улице, особенно на такой опасной улице, особенно, когда назревает довольно не маленький дождь.
- Не надо…
- «Я сам справлюсь»: я угадал? – закончил за него мужчина и, не сказав больше ни слова, взял меня на руки и куда-то понес. – Знаешь, со всем на свете ты никогда не сможешь справиться один. У тебя должны быть люди, которые тебя понимают и поддерживают, которые дарят тебе свои воспоминания, а ты взамен должен поделиться этим со своими близкими.
Я тогда попытался заглянуть в глаза говорящего, но лицо того было завернуто в шарф, и только один глаз был хорошо виден.
- Не надо сейчас отвечать на мои слова. Просто позволь им задержаться в твоей памяти и поразмышляй над этим на досуге. Этого вполне будет достаточно. А теперь отдыхай.
И я послушался совета незнакомца, наверное, из-за усталости, которая мешала думать, а может из-за чего-то еще. И я заснул, отдавшись на милость нового знакомого.