День Рождения 23 июля) Вам презент

[temnye-dni]

Название: Мелодия, объединившая нас
Автор: VIK-san
Бета: я же
Фендом: D. Gray-man
Пейринг: Аллен/Канда, Канда/Аллен
Рейтинг: PG-13
Жанр: всего понемногу
Дисклаймер: все права принадлежат создателю манги
Предупреждение: AU, возможен ООС

«Что это за мелодия? Откуда она у меня в голове? Когда она стала неотъемлемой частью моей жизни? Будто шарманка в голове! Это так раздражает… Нет, это бесит! Такое ощущение, что она заставляет меня что-то вспомнить, что-то важное… Что-то действительно важное и нужное… Но что это? Почему именно сейчас? Черт, она даже на секунду не замолкает! Это невыносимо! Когда же, наконец, она заткнется?!..» - не успел Канда додумать эту мысль, как музыка стала вдвое громче.
Яростно рыкнув сквозь зубы, японец ускорил шаг. Немноголюдная в такой поздний час улица замелькала перед глазами пестрыми огнями, сливаясь в одно неразборчивое пятно.
Будто в насмешку, мелодия заиграла в мозгу еще громче. Теперь не было слышно ничего, кроме навящевой звуковой композиции неизвестного происхождения. Апогей настал тогда, когда музыка стала мерещиться уже повсюду.
Появилось даже такое, несвойственное угрюмому и неразговорчивому парню, каким был Канда Юу – студент второго курса международного Токийского университета, подойти к первому встречному человеку и спросить, не слышит ли тот никакой мелодии?
Юу скрипнул зубами и остановился, потирая болевшие от напряжения виски. В следующее мгновение громкий гудок приближающегося грузовика оглушил юношу, а яркий свет фар помешал сориентироваться в пространстве.
- Бака, думай, что творишь! – резкий толчок, и мир неожиданно поменялся местами.
- Что за черт?! – возмутился в свою очередь Канда, когда понял, что на нем кто-то лежит, да и сам он находится в горизонтальном положении.
Большие серые глаза зло уставились на него.
- Совсем отупел Баканда?! – парня резко встряхнули, вцепившись в ворот рубашки. – Перед машиной остановился, идиот!
Некоторое время Канда молча выслушивал возмущенные вопли, обращенные в его сторону, пытаясь сообразить, что произошло и кто вообще на нем восседает, да еще и смеет орать.
Не найдя ничего умнее, чем посмотреть на своего мучителя, брюнет сфокусировал взгляд на лице «спасителя». Лучше бы не смотрел – и так уже присутствующее желание убить ту особь, что сейчас самозабвенно делилась с ним своим объемный словарным запасом, возросло в геометрической прогрессии.
«Бля, да что за невезение?! Ну, почему из всех жителей этого тупого огромного города спас меня именно ОН?! Этот тупой стручок! Это ходячее недоразумение! И он еще смеет говорить что-то мне?!» - Канда без всяких слов довольно грубо столкнул с себя наглого парня.
- Эй, а повежливей?! Я тебе жизнь, между прочим, спас! – тут же возмутился тот.
- Заткнись, мояши. Я не просил тебя меня спасать.
- Не называй меня так! Когда ты, наконец, запомнишь, что меня зовут Аллен, баканда?! – Аллен Уолкер – студент из параллельной группы того же университета, что и Канда.
И мало кого уже удивлял тот факт, что седому сероглазому мальчишке было всего 15 лет. Как он в такой юном возрасте попал в университет, не знал никто. Парень никому ничего не рассказывал, хотя и был очень общительным и практически всегда был центром внимания и веселья. Его доброжелательная улыбка притягивала всех к себе, и даже шрам на пол-лица, похожий на кровавую слезу со знаком пентаграммы на лбу, не могли отпугнуть людей, купившихся на миловидную внешность и ангельский характер.
Однако Канда не повелся на мастерскую игру еще тогда нового студента и в первый же день чуть не подрался с тем, открыв для всех еще одну сторону улыбчивого паренька – темный Аллен поразил всех и получил лишь хмык темноволосого японца.
Вполне понятно, почему Канду не впечатлило такое открытие, он и так уже видел, что Уолкер лишь носит белую маску, прикрывая свой далеко не ангельский характер.
И каждый раз, когда Судьба, явно извращенка и садистка, как свято верил японец, сталкивала их то в столовой, то с коридоре, то еще где-либо, этот самый характер мелкого стручка проявлялся во всей своей красе.
Ну, да, они никогда не могли пройти мимо друг друга и не переброситься парочкой язвительных колкостей в адрес друг друга. Объяснения невозможности проигнорировать седовласого мальчишку, даже когда он спокойно сидел и совершенно не обращал на брюнета внимания, Юу найти не мог.
Просто одно присутствие Уолкера уже выводило из себя, его фальшивая улыбка, которую он дарит каждому встречному-поперечному, его обманчивый совершенно безобидный вид, под которым никто никогда не мог углядеть истинной личины стручка, его чертовы большие серые глаза, особенно когда они смотрят в твои и, кажется, видят тебя насквозь, знают всю твою подноготную и великодушно молча улыбаются, как бы говоря, что никому не расскажут.
Бесит-бесит-бесит! Особенно, когда он открывает рот...
Что ж, Канда успокаивался тем фактом, что он не учился с надоедливым мояши в одной группе, что сводило их возможные встречи к минимуму.
Но все равно все это меркло и теряло смысл, когда Аллен Уолкер попадался в поле зрения японца - тогда остановиться уже было невозможно, тогда все начиналось сначала, по давно изученному обоими, замкнутому кругу.
- Твое имя мояши. Пора бы тебе это запомнить, - поднимаясь и демонстративно отряхиваясь, сообщил Канда.
- Ты придурок и лечишься, - заявил Аллен, поднимаясь следом. - У тебя нет элементарного чувства благодарности.
Канда лишь хмыкнул и, подхватив откатившуюся во время падения катану - по заверению отца фамильную реликвию, без прощания пошел дальше своей дорогой.

Следующая неделя была настоящий адом на земле. Мало того, что внутренняя музыка постоянно отвлекала, так еще начали сниться непонятные, обрывочные сны, которые заставляли просыпаться среди ночи в холодном поту и, как специально, моментально забывались, оставляя после себя лишь неприятный осадок непонимания и некой опустошенности, вкупе с усталостью.
Но это не шло ни в какое сравнение с главный героем этого персонального ада. Аллен Уолкер - этот чертов гороховый стручок, это мелкое надоедливое существо, эта заноза в заднице!
Канде казалось, что этот мелкий шпендель задался целью извести его своим постоянным близким присутствием, неожиданными просьбами, что уже было еще тем шоком, и главное своей непонятной улыбкой!
Эта улыбка отличалась от тех, что он адресовывал обычно серой массе студентов, вьющихся вокруг него, как осы над медом. Эта улыбка была странной хотя бы потому, что вместо уже опротивевшей мечнику доброжелательности, она выражала непонятную грусть и нежность одновременно. Также в глубоких переливающихся чистым серебром глазах, будто в дополнение к улыбке, часто плескалось непонятное тепло, смешанное с тоской...
Канду это бесило. Ужасно бесило. Ему постоянно казалось, что стручок смеется над ним, потешается его замешательству, когда в очередной раз японец натыкался на такой взгляд и улыбку.
Он уже не мог даже огрызаться на этого мелкого придурка, слова просто пропадали, когда снова и снова сероглазый парень попадался на глаза.
И музыка... Она просто разрывала барабанные перепонки изнутри, стоило только оказаться шпенделю в непосредственной близости от брюнета. И сколько бы Юу не избегал надоедливого мальчику, тот постоянно находил его и все начиналось сначала...
Вот поэтому к концу недели Канда был настолько в плохом настроении, что убийственная аура, по жизни его окружавшая на 2 метра, теперь распространилась на целых 5, что, однако, не смущало лишь двоих людей во всем университете.
Одним, естественно, был Уолкер, вторым же являлся его одногруппник некий рыжий и крайне надоедливый парень по имени Лави. Еще одна персональная мигрень японца, раздражающая на 2 процента меньше, чем мояши, но от этого не менее наглая.
Лави был еще тем кадром. Начитанный, в целом довольно умный парень, больше всего любящий историю, он был настоящим бабником и лавеласом, не пропуская ни одной юбки мимо себя и при этом имея постоянную девушку, которую, однако, никто никогда не видел. Хотя Лави уверял, что она существует и даже поделился с Кандой ее описанием: португалка с длинными темными волосами, черными, как ночь, глазами, с родинкой под левым глазом, обаятельной улыбкой и прекрасными манерами. Короче, сказка, а не девушка.
И на вполне логичный вопрос и почему такая "сказка" уже давно не бросила такого любителя походить налево, каким был Лави, тот туманно улыбался и говорил, что она "не того поля ягода, чтобы все девушки соперничали с ней".
Возможно, Канда бы даже задумался над этими словами и попытался понять, кто же эта таинственная особа и особа ли вообще, но ему было далеко до фонаря до чужой жизни, поэтому он забыл весь вдохновенный треп бабника со стажем через 10 минут после его окончания.
- Юууу, сделай лицо попроще, - яркие изумрудные глаза весело сверкнули из-под челки, а громкий голос вывел из временной прострации, в которой пребывал брюнет.
- Немедленно заткнись, глупый кролик, - тут же ощетинился Канда. - И сколько раз тебе повторять, не называть меня этим именем?!
- Но ты так весело сердишься, я просто не могу устоять, - рассмеялся рыжий парень. - И почему ты вообще не любишь свое имя?
- Потому что...! - Юу запнулся на полуслове.
Только сейчас он действительно задумался, почему не любит это имя, данное им матерью. У него не было причин не любить его, в жизни не было таких существенных моментов, когда имя могло разонравиться и стать настолько ненавистным. Но Канда действительно не мог объяснить, почему вдруг начал постоянно огрызаться, когда окружающие называли его по имени.
Увидев на лице друга непонятную растерянность, Лави победно ухмыльнулся.
- Вот видишь, Юу, ты даже сам не знаешь, а бесишься. Знаешь, нервные клетки не восстанавливаются, так что не нервничай ты так, - юноша похлопал того по плечу и чуть не получил кулаком по носу. - Ну, ладно-ладно, успокойся, я пошутил! И вообще в чем дело? Чего ты такой хмурый с утра несрамши?
- Тебе вообще какое дело? - Канда начал медленно массировать виски, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся от нервов мигрень.
- Нуу, просто у тебя такой вид, будто кто-то умер...
- Никто не умер, по крайней мере, пока нет...
- Юу, неужели тот милый мальчик все-таки признался тебе в любви? - веселая улыбка расцвела на губах рыжего.
- А, ну-ка, повтори, - угрожающе прошипел брюнет.
- Ну, вы же так с ним круто смотритесь. По-другому и быть не моооожеееет! - это Лави уже кричал на бегу, со всех ног улепетывая от психанувшего и доведенного до ручки японца.

"Опять эта надоедливая мелодия... Как же она достала! С каждым днем она звучит все громче и громче. Она уже начинает сводить с ума! И что это за непонятное чувство, будто чего-то не хватает? Ксо, как же это бесит. Ненавижу неопределенность, ненавижу то, чего не понимаю. Я хочу избавиться от этого. Я хочу, чтобы эта музыка заткнулась!"
Канда быстро шел по многолюдной улице, ловко лавируя в толпе. В другое время он обязательно прошел бы другим более немноголюдным и спокойным путем, но сейчас, когда в башке был настоящий хаос, хаос наружный казался совершенно незначительным, но хоть немного отвлекающим.
- Заткнись же ты, наконец... - прошипел Юу, пытаясь уже привычными массирующими движениями пальцев унять боль в голове.
Лишь на секунду закрыв глаза, чтобы успокоиться, он тут же на кого-то налетел.
- Смотри, куда прешь!
- Глаза разуй, идиот! Это ты прешь не глядя!
Удивившись такому ярому ответу вместо ожидаемых тихих извинений, Канда сфокусировал взгляд на кричащем объекте и с некой усталой досадой узнал Уолкера, который теперь растерянно и в тоже время удивленно глядел на него.
- Чего уставился, шпендель? - Юу прикрыл один глаз, когда новая волна боли ударила по вискам.
- Болит? - неожиданно тихо спросил Аллен, с какой-то грустью смотря на брюнета.
- Не твое дело! - резко ответил тот, заметив странный блеск в серых глазах, что повергло в некоторое замешательство.
Аллен будто и не услышал юношу: чуть приподнявшись на носках, он мягко прикоснулся тонкими пальцами к вискам японца и соприкоснулся с ним лбом.
- Ты что тво... - Канда не успел закончить, когда понял, что боль начала уходить. Однако музыка заиграла по-новой и с какой-то торжественной тональностью.
- Как...
- Прости, Юу, похоже, я не могу тебя отпустить, - перебил его Аллен.
В следующую секунду темные глаза удивленно расширились, когда к губам приникли нежным поцелуем. Канда попытался оттолкнуть от себя обнаглевшего стручка, но вместо этого появилось желание прижать того к себе и не отпускать, пока не кончится кислород в легких, пока целовать этого мелкого шпенделя будет уже невозможно и даже после этого все равно держать его в своих объятиях и чувствовать, как хрупкое тело прижимается в ответ.
Однако все закончилось также неожиданно, как и началось: Аллен отстранился первым с сожалением глядя в расширенные от шока глаза брюнета.
- Что ты сделал? - непонятно отчего хриплым голосом спросил того Юу.
- Прости, - снова повторил Уолкер, отступая, но при этом крепко хватая парня за запястье. - Прости за то, что собираюсь сделать.
Канда просто не успел сориентироваться и возмутиться, а его уже куда-то потащили. Музыка в голове стала намного тише, однако появилось кое-что новое - слова.
"Черт, вот только этого мне для кучи не хватало..." - промелькнула нерадостная мысль, когда до японца, наконец, дошло, что и музыка, и слова уже звучат не в его голове, а в реальности.
Аллен уже не держал его за руку и никуда не тащил, а сидел за белым пианино в совершенно белой комнате с мягким на вид диваном и парой стульев, огромное белое окно не отражало ничего, но складывалось ощущение, что от него идет некое свечение, наполняющее всю комнату. Уолкер же самозабвенно играл уже вызубренную наизусть музыку, закрыв глаза и тихо, почти неслышно, подпевая:

И тогда малыш впал в глубокий сон.
С каждым вдохом пламя и пепел, одно за другим
Взмывало вверх и разгоралось к тому, любимому лицу,
Тысячами грез, существовавшими на земле.
Если твои серебряные глаза наполнятся трепетом в эту ночь -
То родишься "ты", охваченный светом.
Пройдет тысячи миллионов месяцев и лет.
И не важно, сколько вернется на землю молитв,
Я буду продолжать молиться.
Прошу, подарите любовь этому малышу
Крепкие объятья и поцелуй...

С каждым словом, с каждой нотой что-то внутри вздрагивало и переворачивалось. Канда ощущал, будто до этого он был в разобранном состоянии, а сейчас все кусочки раздробленной мозаики складывались в одно целое - в потерянные воспоминания, в прошлую жизнь.
Множество картинок пробежало перед глазами, множество чувств пришлось пережить буквально за 3 минуты.
Этот огромный поток новой и в тоже время старой информации поглотил, утащил в глубокую прострацию, из которой его вывело легкое прикосновение к плечу.
- Юу... - тихо позвал его Аллен.
Брюнет вздрогнул и резко развернулся, хватая проклятого блондина за шею.
- Заткнись, мразь! - выплюнул он, вжимая мальчишку в стену.
- Я знаю... Я не должен был возвращать твои воспоминания. Ты достоин начать жить с чистого листа, без тех мучительных воспоминаний, в нормальном мире, в нормальной семье. А вместо этого я возвратил все, что ты так ненавидишь. Прости, но я не смог смириться с тем, что ты меня не помнишь.
- Почему...?
- Мои воспоминания не были потеряны: я с самого детства помнил, кто я на самом деле. Я разыскивал всех по всему миру, я надеялся, что не один такой, что есть и другие, кто переродился, кто все еще помнит то время. Но никто не помнил... - перебил того блондин, не глядя на японца. - Ривер, Комуи, Линали, Миранда, Кроули, даже мой учитель... Никто ничего не помнил. Я хотел вернуть им память - у меня была на это сила, но они были так счастливы, будто все получили второй шанс начать все сначала. Я не мог разрушить их новую жизнь только по своей прихоти, но когда я нашел тебя... Это было невыносимо - смотреть на тебя и понимать, что ты ничего не помнишь обо мне. Прости, но я так скучал по тебе... - Аллен опустил полный грусти и сожаления взгляд в пол, приготовившись понести достойное наказание за свой, бессловно, ужасный поступок.
- Почему? - хватка на горле усилилась, и парень начал задыхаться. Аллен закрыл глаза, через силу улыбаясь - ему очень сильно не доставало этого несдержанного японца, так что сейчас он был рад даже такой реакции, которая, возможно, приведет его к гибели. Но сейчас это было не важно, главное Канда все помнил, и не важно, что после этого тот возненавидит его, Аллену было достаточно лишь понимания того, что Юу помнит... И никакие обвинения не смогут поколебать его счастье от понимания этой мысли. - Почему ты не сделал этого раньше, тупой стручок?! Зачем нужно было мучить меня этой глупой музыкой?! Я всю эту чертову жизнь чувствовал, что мне чего-то не хватает, что что-то не так. А когда появился ты, пришла и эта музыка. Неужели было так сложно сразу вернуть воспоминания и избавить меня от этой мигрени?!
- Я хотел, чтобы ты начал жизнь сначала, без тех ужасных воспоминаний... - пролепетал пораженно Аллен, поднимая крайне удивленный взгляд на бывшего мечника Черного Ордена.
Канда же хмыкнул и притянул не сопротивляющегося Уолкера к себе, быстро приникая к его губам долгим и страстным поцелуем.
- Значит, ты не злишься на меня? - с надеждой и счастьем в серебряных глазах спросил того Аллен.
- Тебе мало что ли? - наигранно недовольно фыркнул Юу в сторону.
- Мне всегда будет тебя мало, - блондин облегченно тихо вздохнул и радостно улыбнулся, обнимая того за шею. - Я рад, что ты вернулся.
Канда лишь хмыкнул и покрепче прижал к себе этого наглого мелкого мальчишку.
И все-таки не такой уж и "глупой" была эта музыка, раз смогла объединить тех, кто так долго ждал друг друга.